Разные статьи и публикации (страница №276)

Мы с Максимом учились в одной школе. Он на год старше меня. Вместе ходили на бальные танцы, ездили на соревнования. Еще Максим занимался в драмкружке. Ни один школьный вечер не обходился без него. Он часто бывал у меня дома, а я часто бывала у него. Мы были просто хорошими друзьями. Потом Макс окончил школу, уехал в другой город и поступил в театральный институт. Парень он красивый, ему там и место. Мы все время общались по мобилке. Я знала все его новости, а он мои и школьные. На зимние каникулы почему-то не приехал, сказал, что зарабатывает деньги на детских новогодних праздниках.

Только через год он вернулся домой. Но мы не встретились. Я поступила в институт в другом городе. Связь держали по скайпу и телефону. Он был на втором курсе, я на первом. За полтора года я поняла, что люблю его. И вот мы встретились. Я призналась ему в любви. Максим принял это как должное. Сказал, что любовь это хорошо, но эту любовь надо доказать. Как доказать, удивилась я? Он объяснил, что я должна переспать с ним.

Я была ошарашена. До этого о сексе у нас и разговор не возникал. Он сказал, что то была школьная дружба, а любовь должна быть с сексом. Я напомнила ему, что воспитана очень строго. Ни о каком сексе до брака не может быть и речи. А Макс рассказал, что у него есть девушка, Лиза, его однокурсница, что он встречается и спит с ней, у них в институте это в порядке вещей. Обозвал меня провинциалкой. Я обиделась, сказав, что спать с ним не собираюсь, хотя люблю его. Он ответил, что с Лизой он будет и встречаться, и спать с ней, а я останусь просто другом. Мне было больно и обидно.

Любая мамочка скажет, что нет ничего более важного в её жизни, чем ребёнок. И для того чтобы наши дети были счастливы, мы пойдём на всё. Например, организуем самый лучший детский праздник.

Давайте рассмотрим некоторые вопросы, например, как выбираются артисты на праздник, проанализируем другие важные моменты. Самое главное – смех и счастливые глаза наших малышей!

Произошла эта история в конце 80-х. Наша семья жила (и живет сейчас) в хрущевке, один из подъездов которой был выделен под заселение рабочим завода ЗЭМИ-2, на котором мой дедуля, ныне уже покойный, был директором. Все жильцы друг друга знали, старались дружить семьями или, по крайней мере, не враждовать. Но не обходилось и без нюансов.

Прямо под нашей квартирой, на третьем этаже обитала некая дама (назову ее тетей Клавой) с мужем. Двоих сыновей и дочь вырастила и, стало быть, с чистой совестью вела светскую жизнь на лавочке возле дома, проводя негласный, но тщательный досмотр всех входящих и исходящих из подъезда жильцов. Чего не видела, что не дослышала, то додумывала. И была в курсе всего, что происходило у соседей. Несколько раз ее с подругой-компаньонкой тетей Лерой заставали подслушивавшими у дверей некоторых соседей. После этого в свет выходила новая сплетня. Пару раз ее замечали и рядом с нашей дверью.

Я сравнительно недавно пришла на работу в этот коллектив и только начала разбираться с правилами поведения в нём. И сразу же оказалась меж двух огней. Но прежде всего, я была шокирована работой в государственном учреждении как таковом.

Пока я училась в институте, мне приходилось подрабатывать на нескольких фирмах. Разумеется, там тоже были определённые проблемы в коллективах, но всё-таки люди делали общее дело, от успешности которого напрямую зависело их благополучие. Соответственно, работа была на первом месте, а на всякие дрязги зачастую просто не оставалось времени.

Но госслужба – это нечто невообразимое. Я попала на неё по «неотвратимой случайности». Когда ты хорошо учишься, у тебя появляется возможность перевестись на государственную форму обучения, при этом тебе не только не нужно платить за учёбу, наоборот, ты получаешь стипендию. Лишних денег у меня не было, училась я отлично, так что выбор напрашивался сам собой. Но, как за любую сделку с дьяволом (государством) приходилось расплачиваться душой (свободой выбора) – в моём случае это было распределение на три года на госслужбу. На очень скромную зарплату. Моя работа системного администратора оплачивалась в бизнесе втрое лучше, понятно, почему эта должность долго оставалась вакантной в нашей конторе, и на неё пришлось заказывать выпускника из вуза.

Я всегда с пренебрежением относился к женщинам за рулём. Нет, я не подрезал их, не сигналил, не проклинал, даже если сталкивался со случаями совершенно неадекватного вождения. Я просто воспринимал их как неизбежное зло. Которого со временем становится на дорогах всё больше и больше. Я даже не замечал, насколько отличается моя реакция на два абсолютно одинаковых события, если в одном случае за рулём мужчина, а во втором – женщина, не дай бог, блондинка.

Если мужик за рулём вдруг застыл у светофора, а уже включился зелёный, я мысленно говорил: «Не спи, дорогой, давай, давай!» и нажимал на клаксон. Если это была женщина, ход мыслей куда более гневный: «Что, дура, накраситься забыла? Продают права всяким идиоткам!» И жал на клаксон долго и зло. Простите, но так рассуждает большинство мужиков, и я не был исключением. До недавних пор.

Это случилось четверть века назад, но совесть мучает меня до сих пор. Ведь я тогда мог предотвратить смерть человека. Пусть даже этот человек был барыгой и дельцом, впрочем, таким же как и я сам. А я знал, что ему грозит опасность, я единственный её разглядел, но не предупредил.

Но обо всём по порядку. Дело было в 88-м году, всё шло к развалу страны – в этом почти никто не сомневался. Пошла череда катастроф: Чернобыль, Адмирал Нахимов, сгоревшие в результате утечки газа из газопровода вместе с пассажирами поезда в тайге – самая крупная железнодорожная катастрофа всех времён, и ещё множество трагедий более мелкого калибра. Скептики утверждали, что перестройка должна непременно закончиться перестрелкой. Но так или иначе, железная хватка КГБ на горле общества слегка ослабла, и все мы с упоением дышали воздухом относительной свободы.

Никто толком до сих пор не знает, как погибли 200 человек ночью 10 июля 1985 года в пустыне Кызыл-Кум, неподалёку от воспетого в популярной песне города Учкудук. Всё засекречено до сих пор. Может быть не засекречено, а просто лежат где-то документы с грифом «для служебного пользования», но посмотреть их, в любом случае, нельзя. Даже профессионалам, тем которые должны делать выводы из случившихся трагедий, чтобы они не происходили вновь. Это издевательство над памятью погибших, их смерть никого ничему не научила.

История началась 5 лет назад, тогда я верила в дружбу между мужчиной и женщиной. Был у меня так называемый друг, встречался он с девушкой, а со мной дружил. И была у нас своеобразная шутка, что если мы не найдем себе любимых, поженимся друг с другом лет через десять. После того, как он расстался со своей девушкой, с его стороны были недвусмысленные намеки, я ждала от него первых шагов, признаний, но ничего не было, и я уехала в другой город.

Периодически переписывалась с ним, а однажды приезжая в родной город, я узнала, что у него появилась новая девушка. Я была рада за него, потому что он выглядел счастливым, когда я с ним встретилась. Но однажды он признался мне, что был влюблен в меня, да и до сих пор питает ко мне нежные чувства. Но мы не можем быть вместе, так как живем в разных городах.

В конце 70-х я, молодой специалист, выпускник МВТУ имени Баумана, был направлен по распределению в крупный индустриальный город в восточной Украине, на один из закрытых заводов, работающих на оборонную промышленность. В обиходе такие предприятия назывались ПЯ — «почтовые ящики» с определённым номером. Конечно, многие из этих заводов имели и «мирные», удобоваримые названия, типа «Коммунар» или «Красный котельщик», да и номенклатура продукции для гражданки кое-какая имелась – от телевизоров до машинок для консервирования. «Оборонной» называть такую промышленность могли только любители эвфемизмов, поскольку в основе военной доктрины СССР всегда лежал упреждающий удар, так сказать, малой кровью, на чужой земле. Так было при великом вожде всех народов, так осталось и при лысом кукурузном трепле, и при великом бровастом целовальщике. Например, в задачи нашего конструкторского бюро входила разработка «кастрюль и чайников» мощностью до одной мегатонны в тротиловом эквиваленте. Понятно, что на своей территории, при обороне, такое оружие не применяют.