Страшные истории из жизни (страница №91)

«Люди творят по жизни всякую чушь, а в конце называют это судьбой» — вспоминаю слова дорогого мне человека. Я старшая дочь в многодетной семье, а это обязывает. С детства я понимала, что должна быть примером, стремилась всегда быть лучшей, ездила на другой конец города в лучшую школу-физмат. Мои родители пассивны, а отец так и не смог выбиться в люди, хотя шансов у него было более чем.

У меня резкий, взрывной, сильный характер. Я не уважала отца за то, что он заставлял буквально выпрашивать у него деньги, яростно защищала маму, и за это очень часто он меня сильно бил, при том что я сопротивлялась, и могла дать ему пощечину изо всех сил, с удовольствием. Помню, когда-то, маленькая, лет 10, после того, как он избил меня стулом, я поклялась себе, что сломаю его и уеду из дома, жить самостоятельной жизнью, где никто не будет мной командовать.

С родителями душевой близости как таковой не было, я сама уговаривала себя перевести, уговаривала отпустить учиться. За все мои достижения, движение вперед, желание учиться, что-то менять, мне не сказали ни слова. Хотя в школе, а позже в универе, все любили меня и я была лидером. Три года бешеных занятий в новом лицее, унижения от богатых папиных дочек, которые по какой-то странной причине невзлюбили факт, что я одевалась на рынке, и я успешно поступаю на грант в лучший технический университет (это так тогда казалось).

Мою сестру зовут Хельга. Мы карелы, пусть это имя не кажется вам странным. Еще в 16 лет ей поставили страшный диагноз: из-за болезни почек она никогда не сможет иметь детей. Есть определенные обстоятельства, по которым усыновить ребеночка они так же пока не могут.

Всю свою любовь она отдает собакам. Она разводит стаффордов. Благо, условия позволяют. Один раз она гуляла со щенками, в небольшой безлюдной роще, но откуда ни возьмись явился дед, противный такой, со злым выражениям лица заявивший: «ЛюдЯм жрать нечего, а они псов кормят». Хельга (буду звать её Ольга далее) так посмотрела на него, что аж мне холодно стало. Через пару дней этого деда увезла «скорая» с отравлением. Я тогда не придала значения – дед-то «паленки» выпил, не редкость.

Прошло пару месяцев, сижу в интернете, какой-то Георгий присылает мне приглашение в группу «догхантеры», я отклоняю, рассказываю Ольге. Она так посмотрела на фотку и одними губами произнесла: «мразь». Чисто ради любопытства решила я зайти на эту страничку дней через 10. А в итоге обнаружила на стене этого самого Георгия «помним, скорбим», кто умер я так и не узнала: то ли он, то-ли кто из его родных… А ведь он жил в полутора тысячах километрах от нас.

Точно помню, что в то время я училась в начальных классах, возможно, мне тогда было лет 7-8, так как я читала сносно. У моей мамы была привычка часто навещать бабушку Анну, которую при нас она назвала хозяйкой, так как какое-то время жила у неё на квартире. В тот день она взяла нас с братом (чаще брала меня одну). Надо было помочь бабушке Анне собрать смородину, часть которой за помощь она отдала маме.

Уже давно я заприметила у неё одну книжку, к которой она бережно относилась. Книжка была размером с альбом для рисования (примерно), который был у каждого в первых классах, с тонкой обложкой коричневого цвета. Я попросила у бабушки почитать её, но она резко спросила меня, крещёная ли я. На тот момент я была некрещёная и сказала об этом. Тогда она ответила, что когда я буду крещёной, то тогда она может и даст почитать, а когда умрёт, то мне её оставит (чего так и не произошло из-за её родственников).

Мама с бабушкой спешно пошли в огород, чтобы успеть засветло и заветную книжку бабушка забыла спрятать, она просто лежала на виду. Мы с братом сразу рванули к ней, ведь всё что запрещено сразу вызывает огромный интерес.

Мне тогда было лет 17-18. Посреди ночи я вдруг проснулась, лежу не шевелясь. Чувствую тяжесть на своих ногах, а в душе непонятный страх, да и сон так быстро ушёл, как будто и вовсе не спала. Так как я лежала на спине, то мне не составило особого труда незаметно посмотреть в сторону ног. Шторы на окнах были тёмные и не пропускали лунного света, но были немного узковаты и потому окно было закрыто неплотно. Сквозь тот свет, который просачивался в комнату я начала видеть контуры мебели, а когда посмотрела в сторону собственных ног, то заметила там очертание мужской фигуры. В то время стояла тёплая осень, но ночи были холодные. Фигура была одета в чёрный плащ и джинсы (или брюки), на ту ночь это было по погоде. Я не столько видела, сколько почувствовала или, как выражаются, увидела внутренним взором.

Он сидел прямо на моих ногах, а спиной откинулся на спинку дивана, на котором я и спала. Его немигающий взгляд был устремлён вперёд, туда, где находилась кровать моих родителей, в которой они мирно спали в тот момент.

Живу с мужем почти 10 лет. Мне 36 лет. Работаю, в основном живем на мой заработок, его зарплата уходит на строительство домика. Своего дома у нас нет, живем в квартире моей тети. У нас трое детей, 8 лет, 7 лет и два года младшей дочери.

Время пролетело незаметно. Иногда чувствую себя счастливой, но когда поднимает руку, становится обидно. Он хороший отец, сам рос без отца и, к сожалению, не усвоил, что на женщину нельзя поднимать руку. Один синяк на моей голени до сих пор от его удара не уходит уже два года. А сегодня ударил из-за того, что я не позволила с холодильника холодный салат дочке дать. После работы повезла двух других детей в бассейн. Приехала усталая и голодная. Он знает, что я не позволяю холодное сразу давать. Зная это, начал ей давать, когда рядом микроволновая печь, и я собиралась разогревать еду. Я отобрала салат, чтобы подогреть. Дочь заплакала, он начал на меня орать. И когда я стояла у плиты, он мне врезал рукой в ухо, что оно стало аж горячим и все зазвенело.

Прошлый учебный год вспоминаю с ужасом — столько всего случилось. Мне было 15 лет, и я училась в 9 классе. А тут ГИА на носу. С самого начала что-то с учёбой не заладилось, тройки были, двойки. Стала скрывать от родителей оценки (за что стыдно до жути было, ведь родители у меня люди добрые и понимающие). И ладно бы просто оценки. За оценки за четверть расписывается сначала классный руководитель, а потом должны родители. В последних неделях 1 четверти заболела и не успела исправить тот ужас в дневнике. За четверть вышло 8 троек. Я поняла, что родители за такое по головке не погладят — и выставила в дневнике не те оценки. Точнее, для классного руководителя карандашом настоящие, чтобы подпись стояла, а потом стёрла и проставила ручкой, но 6 троек из 8 заменила четвёрками.

Каникулы показались сущим адом. Мучила совесть, не могла спать, плакала ночи напролёт (так-то меня за оценки не ругали, а вот за обман всегда наказывали). Вторая четверть казалась избавлением. Но вот она наступила. И оказалось, что за время болезни я пропустила несколько тем. Не смогла наверстать. Снова тройки и двойки.

Это произошло ровно семь лет назад. Может, кто-то скажет, что здесь нет моей вины, но это не так. Семь лет мне снится этот кошмар…

Я училась на втором курсе училища, жила, как многие, в общаге. С соседкой Леной мы были очень дружны. Но были у нас немного разные понятия о жизни. Тогда я не спала с мальчиками, а подруга вела беспорядочную сексуальную жизнь и не слушала моих предостережений. Она безумно, как ей тогда казалось, влюбилась в парня-третьекурсника. Парень тоже отвечал взаимностью. Но через три месяца она его «разлюбила» и как парень не пытался ее вернуть, она отказывала ему.

Через месяц Лена узнала, что беременна от него. Я пыталась убедить ее рассказать о ребенке отцу, но безуспешно. Решила делать аборт, объяснив мне, что детские сопли-вопли не для нее. Но с абортом в срок не вышло, а потом врачи и вовсе отказались делать. Чтобы ее не отчислили из училища, ей пришлось скрывать беременность. Я, естественно, помогала ей в этом.

Это случилось 7-го марта текущего года. После корпоративной вечеринки, посвященной Международному женскому дню, я с небольшим букетом тюльпанов и тортиком возвращалась домой. Путь от работы до дома составляет примерно минут 15, но идти надо по небольшой дорожке через парк, вполне освещенный и спокойный. Наш район не входит в число криминальных, и я всегда чувствовала себя спокойно, преодолевая этот путь. Настроение было превосходное: комплименты, поздравления, пара бокалов шампанского – в общем, «все в ажуре».

До дома оставалось минут пять ходьбы, как я услышала неподалеку странные звуки. Я бы подумала, что это парочка влюбленных придаётся своему прекрасному чувству прямо на улице, если бы не горькие всхлипывания девушки. Я остановилась и осмотрелась. Метрах в десяти от меня на лавочке средних лет мужчина просто измывался над девушкой. Она лежала лицом вниз, уткнувшись в еще нерастаявший снег, изредка издавая уставшие и изнеможенные всхлипывания. Чуть поодаль валялась её сумочка – очень необычный ридикюльчик в форме игральной кости. Я даже не испугалась, но сдержав в себе героический порыв борца за добро и справедливость, вызванный выпитым шампанским, трясущимися от холода пальцами набрала номер полиции. Опера не заставили себя долго ждать и приехали буквально через две минуты. Они повязали насильника, а девушку увезла скорая.

Хочу рассказать вам о своей подруге Ирке, вернее, предупредить о ней. Никому другому я рассказать не могу, мне просто не поверят.

Итак, Ира — это моя лучшая подруга, «кровная» сестра. Мы с раннего детства вместе, я ее помню с пятилетнего возраста – она на год младше меня. Мы дружили почти 22 года, многие думают, что мы родные сестры, но это не так. Когда нам было лет по 10, мы укололи пальцы, обменялись кровью и поклялись, что всегда будем дружить. Мы с Ирой никогда не ссорились, не уводили друг у друга парней, всегда были вместе. А теперь я ее боюсь…

Это все началось с сериала «Зачарованные». Помните, было такое кино про сестер-колдуний. Мы с Иркой смотрели все серии, учили наизусть все заклинания из сериала и решили тоже стать ведьмами. Завели специальную книгу заклинаний, переписали туда всяких заклятий, пытались вызывать духов и т.д. У нас ничего не вышло, конечно, и мы постепенно забросили эту идею. Вернее, я забросила, а Ирка, как оказалось, нет.